КЕМБРИДЖ – Еще с тех пор, как Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выиграл свои первые всеобщие выборы в конце 2002 года, он был одержим идеей, что у него могут отобрать власть путем переворота. Даже тогда, у него были веские основания для беспокойства. Турецкий ультра-секуляристский истеблишмент Турции, в то время прочно вошедший в верхние эшелоны судебной системы и вооруженных сил, не скрывал своей антипатии к Эрдогану и его политическим союзникам.
Сам Эрдоган был заключен в тюрьму за декламацию религиозно-пронизанной поэзии, что помешало ему вступить в должность немедленно, когда его Партия справедливости и развития (ПСР) пришла к власти в ноябре 2002 года. В 2007 году, военные выступили с заявлением против кандидата от ПСР на пост президента – тогда в значительной степени номинальное лицо. А в 2008 году, партия едва избежала закрытия верховным судом страны за “анти-секулярные действия”.
Усилия старой гвардии привели к обратному, и послужили лишь увеличению популярности Эрдогана. Его усиленная хватка за власть, возможно, его смягчила и привела к менее конфронтационному политическому стилю, однако, в последующие годы, его тогдашним союзникам Гюленистам – последователи клирика в изгнании Фетхуллаха Гюлена – удалось раздуть одержимость Эрдогана в паранойю.
С 2008 по 2013 год, Гюленисты в полиции, судебной системе и средствах массовой информации сфабриковали ряд фиктивных заговоров и интриг против Эрдогана, каждый из которых был более кровавый, чем предыдущий. Они вели сенсационные показательные судебные процессы, направленные против военных, журналистов, неправительственных организаций, преподавателей и Курдских политиков. Эрдоган, возможно не поверил всем обвинениям – военный начальник, с которым он тесно работал, был среди арестованных – но судебные преследования достигли своей цели. Они использовали страх Эрдогана, чтобы его свергнуть, и устранить сохранившиеся остатки секуляристского режима из военной и гражданской бюрократии.
У Гюленистов был также и другой мотив. Им удалось разместить своих собственных сторонников в руководящем звене, освобождаемом военными офицерами, которые стали жертвами их показных судов. Гюленисты потратили десятилетия на то, чтобы проникнуть в ряды военных; но командные высоты остались вне досягаемости. Это был их шанс. Основная ирония неудавшегося июльского переворота состоит в том, что она была организована не секуляристами Турции, а офицерами Гюленистами, которые были продвинуты по службе с согласия Эрдогана.
К концу 2013 года, альянс Эрдогана с Гюленистами перешел в открытое противостояние. Победив общего врага – старую гвардии секуляристов – оставалось совсем немного для того, чтобы удержать совместный альянс. Эрдоган начал закрывать Гюленистские школы и бизнес, а также убирать их из рядов государственных чиновников. Крупная чистка в рядах военных уже шла, что, по-видимому, побудило офицеров Гюленистов пойти на опережение.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В любом случае, попытка переворота полностью подтвердила паранойю Эрдогана, что помогает объяснить, почему подавление Гюленистов и других правительственных противников было настолько безжалостным и масштабным. Помимо этого, от службы было отстранено почти 4000 офицеров, 85000 государственных служащих были освобождены от занимаемых должностей с 15 июля, а 17 000 были арестованы. Были задержаны десятки журналистов, включая многих, кто не имел никакого отношения к движению Гюлена. Исчезло любое подобие верховенства закона и надлежащей правовой процедуры.
Великий лидер ответил бы по-другому. Неудавшийся путч создал редкую возможность для национального единства. Все политические партии, в том числе Курдская Народно-демократической партия (ДПН), осудили попытку переворота, как и подавляющее большинство простых людей, независимо от их политической ориентации. Эрдоган мог бы использовать возможность для того, чтобы подняться над Исламистами, либералами, секуляристами и Курдской идентичностью для установления нового политического консенсуса вокруг демократических норм. У него был шанс стать демократическим объединителем.
Вместо этого, он решил углубить разногласия Турции и еще больше подорвать верховенство закона. Увольнения и аресты противников намного превысило количество тех, кто, возможно, играл определенную роль в путче. Марксистские ученые, курдские журналисты, и либеральные комментаторы были сметены вместе с Гюленистами. Эрдоган продолжает рассматривать ДПН как парию. И, совсем не рассматривает возможность мира с курдскими повстанцами, он, кажется, наслаждается возобновлением войны с ними.
К сожалению, это выигрышная стратегия. Сохранение страны в состоянии повышенной готовности против мнимых врагов и разжигание националистически-религиозных страстей помогает держать базу Эрдогана мобилизованной. И это нейтрализует две основные оппозиционные партии; обе являются крайне националистическими и, следовательно, являются надежными союзниками в войне против курдских повстанцев.
Кроме того, наступление Эрдогана против Гюлена и его движения, похоже управляется больше политическим оппортунизмом, чем желанием привлечь организаторов переворота к правосудию. Эрдоган и его министры без конца возмущались нежеланием Соединенных Штатов экстрадировать Гюлена в Турцию. Тем не менее, спустя почти два месяца с момента переворота, Турция официально так и не представила США какие-либо доказательства виновности Гюлена. Антиамериканская риторика удовлетворяет Турцию, и Эрдоган незаметно ее использует.
В своих показаниях прокурорам, расследующим государственный переворот, главный генерал армии сказал, что путчисты, которые взяли его в заложники, предложили ему в ту ночь установить контакт с Гюленом. Это остается убедительным доказательством того, что Гюлен лично имел к этому непосредственное отношение. Лидер намерен убедить мир в виновности Гюлена, выставив напоказ своего военачальника перед СМИ, чтобы прокомментировать, что случилось той ночью. Вместе с тем, генералу вообще не было предложено – или разрешено – выступить перед публикой, тем самым подогревая слухи о его роли в попытке государственного переворота.
И поэтому Турция с нескончаемыми циклом виктимизации - исламистов, коммунистов, секуляристов, вечных Курдов, а теперь Гюленистов – набирает обороты. Эрдоган повторяет ту же самую трагическую ошибку, которую он сделал в 2009-2010 годы: используя свою огромную популярность, чтобы подорвать демократию и верховенство закона, а не восстановить их – и, делая, таким образом, умеренность и политическое примирение все более сложным в будущем.
Эрдоган дважды имел шанс стать великим лидером. При высокой цене его наследия - и еще большей цене для Турции - он отверг это оба раза.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
While both the American and Chinese Gilded Ages raised material standards of living for hundreds of millions of people, their endemic corruption produced radically unequal and unsustainable growth. Ultimately, both periods offer cautionary tales about unbridled crony capitalism, not models for blind emulation.
explains how corruption both drove the country's GDP growth and sowed the seeds for its current economic problems.
Since taking power in 2014, Prime Minister Narendra Modi and his ruling Bharatiya Janata Party have stoked Hindu nationalism, hollowed out India’s democracy, and overseen an economy that is probably performing far worse than official figures suggest. And yet Modi and the BJP are genuinely popular, making them likely – though not certain – to emerge victorious when the ongoing parliamentary election concludes in June.
КЕМБРИДЖ – Еще с тех пор, как Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выиграл свои первые всеобщие выборы в конце 2002 года, он был одержим идеей, что у него могут отобрать власть путем переворота. Даже тогда, у него были веские основания для беспокойства. Турецкий ультра-секуляристский истеблишмент Турции, в то время прочно вошедший в верхние эшелоны судебной системы и вооруженных сил, не скрывал своей антипатии к Эрдогану и его политическим союзникам.
Сам Эрдоган был заключен в тюрьму за декламацию религиозно-пронизанной поэзии, что помешало ему вступить в должность немедленно, когда его Партия справедливости и развития (ПСР) пришла к власти в ноябре 2002 года. В 2007 году, военные выступили с заявлением против кандидата от ПСР на пост президента – тогда в значительной степени номинальное лицо. А в 2008 году, партия едва избежала закрытия верховным судом страны за “анти-секулярные действия”.
Усилия старой гвардии привели к обратному, и послужили лишь увеличению популярности Эрдогана. Его усиленная хватка за власть, возможно, его смягчила и привела к менее конфронтационному политическому стилю, однако, в последующие годы, его тогдашним союзникам Гюленистам – последователи клирика в изгнании Фетхуллаха Гюлена – удалось раздуть одержимость Эрдогана в паранойю.
С 2008 по 2013 год, Гюленисты в полиции, судебной системе и средствах массовой информации сфабриковали ряд фиктивных заговоров и интриг против Эрдогана, каждый из которых был более кровавый, чем предыдущий. Они вели сенсационные показательные судебные процессы, направленные против военных, журналистов, неправительственных организаций, преподавателей и Курдских политиков. Эрдоган, возможно не поверил всем обвинениям – военный начальник, с которым он тесно работал, был среди арестованных – но судебные преследования достигли своей цели. Они использовали страх Эрдогана, чтобы его свергнуть, и устранить сохранившиеся остатки секуляристского режима из военной и гражданской бюрократии.
У Гюленистов был также и другой мотив. Им удалось разместить своих собственных сторонников в руководящем звене, освобождаемом военными офицерами, которые стали жертвами их показных судов. Гюленисты потратили десятилетия на то, чтобы проникнуть в ряды военных; но командные высоты остались вне досягаемости. Это был их шанс. Основная ирония неудавшегося июльского переворота состоит в том, что она была организована не секуляристами Турции, а офицерами Гюленистами, которые были продвинуты по службе с согласия Эрдогана.
К концу 2013 года, альянс Эрдогана с Гюленистами перешел в открытое противостояние. Победив общего врага – старую гвардии секуляристов – оставалось совсем немного для того, чтобы удержать совместный альянс. Эрдоган начал закрывать Гюленистские школы и бизнес, а также убирать их из рядов государственных чиновников. Крупная чистка в рядах военных уже шла, что, по-видимому, побудило офицеров Гюленистов пойти на опережение.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
В любом случае, попытка переворота полностью подтвердила паранойю Эрдогана, что помогает объяснить, почему подавление Гюленистов и других правительственных противников было настолько безжалостным и масштабным. Помимо этого, от службы было отстранено почти 4000 офицеров, 85000 государственных служащих были освобождены от занимаемых должностей с 15 июля, а 17 000 были арестованы. Были задержаны десятки журналистов, включая многих, кто не имел никакого отношения к движению Гюлена. Исчезло любое подобие верховенства закона и надлежащей правовой процедуры.
Великий лидер ответил бы по-другому. Неудавшийся путч создал редкую возможность для национального единства. Все политические партии, в том числе Курдская Народно-демократической партия (ДПН), осудили попытку переворота, как и подавляющее большинство простых людей, независимо от их политической ориентации. Эрдоган мог бы использовать возможность для того, чтобы подняться над Исламистами, либералами, секуляристами и Курдской идентичностью для установления нового политического консенсуса вокруг демократических норм. У него был шанс стать демократическим объединителем.
Вместо этого, он решил углубить разногласия Турции и еще больше подорвать верховенство закона. Увольнения и аресты противников намного превысило количество тех, кто, возможно, играл определенную роль в путче. Марксистские ученые, курдские журналисты, и либеральные комментаторы были сметены вместе с Гюленистами. Эрдоган продолжает рассматривать ДПН как парию. И, совсем не рассматривает возможность мира с курдскими повстанцами, он, кажется, наслаждается возобновлением войны с ними.
К сожалению, это выигрышная стратегия. Сохранение страны в состоянии повышенной готовности против мнимых врагов и разжигание националистически-религиозных страстей помогает держать базу Эрдогана мобилизованной. И это нейтрализует две основные оппозиционные партии; обе являются крайне националистическими и, следовательно, являются надежными союзниками в войне против курдских повстанцев.
Кроме того, наступление Эрдогана против Гюлена и его движения, похоже управляется больше политическим оппортунизмом, чем желанием привлечь организаторов переворота к правосудию. Эрдоган и его министры без конца возмущались нежеланием Соединенных Штатов экстрадировать Гюлена в Турцию. Тем не менее, спустя почти два месяца с момента переворота, Турция официально так и не представила США какие-либо доказательства виновности Гюлена. Антиамериканская риторика удовлетворяет Турцию, и Эрдоган незаметно ее использует.
В своих показаниях прокурорам, расследующим государственный переворот, главный генерал армии сказал, что путчисты, которые взяли его в заложники, предложили ему в ту ночь установить контакт с Гюленом. Это остается убедительным доказательством того, что Гюлен лично имел к этому непосредственное отношение. Лидер намерен убедить мир в виновности Гюлена, выставив напоказ своего военачальника перед СМИ, чтобы прокомментировать, что случилось той ночью. Вместе с тем, генералу вообще не было предложено – или разрешено – выступить перед публикой, тем самым подогревая слухи о его роли в попытке государственного переворота.
И поэтому Турция с нескончаемыми циклом виктимизации - исламистов, коммунистов, секуляристов, вечных Курдов, а теперь Гюленистов – набирает обороты. Эрдоган повторяет ту же самую трагическую ошибку, которую он сделал в 2009-2010 годы: используя свою огромную популярность, чтобы подорвать демократию и верховенство закона, а не восстановить их – и, делая, таким образом, умеренность и политическое примирение все более сложным в будущем.
Эрдоган дважды имел шанс стать великим лидером. При высокой цене его наследия - и еще большей цене для Турции - он отверг это оба раза.